Как оказалось, некто позвонил в милицию и сообщил, что на заводе «Кристалл» заложена бомба.
И в пору годины лютой,
Когда пропал или пан
Лефортово жидкой валютой
Снабжал завод-ветеран.
Чтоб канул завод в безвестность,
К его проходной спешит
Московского общества "Трезвость"
Фанатик и неофит.
Спешит подрывать устои,
Отжившему миру грозя.
Но водка - это святое
Ее подрывать нельзя.
Бухгалтер строчит проводки,
Вихляет бедром пидорас.
Но водки.... Вы слышите? Водки
Сегодня не будет у нас.
Я верю, читая сводки,
Что доблестные менты
Спасут от подрыва водку
"Кристалловской" чистоты!
Нежной ручкой сжимая лорнет,
Прошептала княгиня: «Корнет!
Дорогой Оболенский!
Ротик Ваш – очень женский
Нынче ночью князь даст Вам минет!»
Написано в соавторстве с Ольгой Леонтьевой
Если лучшие годы почти пролетели,
Если тампакс - единственный гость в твоем теле,
Если нет никого в одинокой постели,
Если в сердце твоем завывают метели,
В общем, в жизни интимной - голяк,
Неожиданно днем, а быть может и ночью
Я к тебе подойду, молодой, между прочим,
Голубыми глазами взгляну в твои очи,
Буду крайне изысканен, ласков и точен,
Я, простой сексуальный маньяк.
Поется на какой-нибудь разухабистый мотивчик (типа
песенки из мультика "Осторожно, обезьянки").
Посвящается Тикки Шельен.
Наступив на чьи-то ноги,
Своротив зачем-то горы,
Перепутав по дороге
Керуака с Кьеркегором,
Он идет туда, где птицы
Не развеют Ваше горе,
Если выпало родиться
Вам в провинции у моря.
Коммунальный небожитель,
Кем-то списанный с натуры
Характерный представитель
Молодежной субкультуры.
Если вас застала мама
За любимым вашим делом,
Он обложит мягким матом,
Он прикроет чьим-то телом.
Он поможет, он не жадный
Он пушистенький и белый.
Но задаст он вам задачу:
Что с такой зверушкой делать?
Накормить его оладьей,
Обругать тихонько матом...
Он за это вас погладит
И опять уйдет куда-то.
У Петра и Павла помолись за меня,
Где трамвай съезжает к площади.
Больше нет у нас семьи – есть родня
Дома нет – одни жилплощади.
Ты приди к Петру и Павлу как встарь,
Коли выбрать нам дозволенно.
Может, у других богаче алтарь
Только церкви не намолены.
У Петра и Павла помолись за меня
Где трамвай съезжает к площади
Только Петр отвернется, скорбя,
Только Павел зло поморщится.
Все же свечку им поставь за меня
У оклада полустертого
По натоптанным трамвайным путям
Убегаю из Лефортова.
У дороги все та же пыль
И все те же рассвет и закат.
Лишь звучит набатом полынь
И полынью пахнет закат.
Припев:
В Полынь-город не идут поезда,
В Полынь-городе упала звезда
В Полынь-городе убита вода
В полынь-городе беда.
Лысый череп и шрам через глаз
Ты не брат мне и даже не друг
Полынь-город стоит вокруг нас
Это Ада еще один круг.
Припев.
А когда ты вернешься назад,
Ты воскреснешь, но станешь другим,
А пока произносит набат
Твое странное имя Ким.
Припев.
Все пройдет и утихнет крик,
Все пройдет и затихнет страх,
Только тот сумасшедший старик
Будет петь в твоих страшных снах:
В Полынь-городе упала зведла
В Полынь-городе убита вода.
В Полынь-городе не стало можно жить
В Полынь-городе уж некого ложить.
В Полынь-город не идут поезда
В Полынь-городе упала зведа,
В Полынь-городе убита вода,
В Полынь-городе беда.
Опять заело старую пластинку
И вижу, как в одном из старых снов
Ведет детей из Гамельна в Треблинку
Пан Корчак, наш еврейский Крысолов.
Раз корову встретил я -
Мордочка в полоску.
Ходит, выменем тряся,
Клянчит папироску.
Услыхав такой позор,
Гаркнул во всю площадь:
"Говорят, что Беломор
Убивает лошадь!"
Покачала головой
Мне в ответ скотина:
"Я ж не лошадь. Мне нужна
Капля никотина."
Только все же Беломор
Запихну подальше я
Тут отдельный разговор -
Ведь она кормящая.
Ты снова в каком-то крутом вираже
Потому что… Затем что… Чтобы…
Ты живешь на семнадцатом этаже
Пятиэтажной хрущебы.
И в баре, где на продажу любой
Для весьма подержанных дам
Твой старый друг торгует мечтой
По семьдесят баксов за грамм.
И когда Понтиак натужно взревет,
В последний вираж уходя,
Твоя мама, боюсь, наконец-то поймет,
Что во всем виновата не я.
И тогда развеется дым и мираж,
Но признайся ты мне, как другу:
Если вся дорога – сплошной вираж,
Может, просто ты ездишь по кругу?
Гляжу в прошедших лет и зим
Загадочный чертеж
Когда-то я любила Дим,
Теперь люблю Сереж.
Когда-то я любила жизнь,
Теперь люблю покой
Когда-то нравился один,
Теперь мне мил другой.
Когда-то я любила смех,
И всполохи огня
Когда-то я любила всех,
Теперь люблю тебя.
Твои волосы - серые с просинью
И усы - рыжина с сединой.
Сумасшедший, как Балтика осенью,
Но манящий, как Каспий весной.
Здравствуй, Карлсон, стоящий на крыше с пистолетом во рту
И почти что готовый начать свой полет в пустоту.
В зале полный аншлаг, все спешат занимать места.
А слабо ли тебе сыграть Иисуса Христа?
Извини, дорогой, но тебе ничего не успеть:
Колыбельную песню поет тебе тетушка Смерть.
Надоели от судьбы подачки,
И мечтанья странные грустны:
Я хочу быть маленькой собачкой
На коленях у твоей жены.
Буду я выпрашивать печенье
Взмахами пушистого хвоста,
Буду повышать вам настроенье,
Будет жизнь приятна и проста.
Но однажды, нрав презрев свой кроткий,
Я возьму – и страшно нагрешу:
Я насру ей прямо на колготки,
А тебя за жопу укушу.
Когда-нибудь, а может быть, и вскоре
Мы вместе убежим из тесноты
Туда, где сосны над холодным морем,
И в дюнах спят бездомные коты.
Там будет дом с мансардой и камином,
И круглый стол, и тихий полумрак
Мы купим теплый плед и пианино
И заведем породистых собак.
Там будет тихо так, что шум прибоя
Покажется нам шумом поездов
Мы будем жить на острове покоя,
Затерянном меж стаи островов.
Нас будут дети навещать и внуки,
Но как-нибудь, когда наступит ночь,
Ладонь твою возьму в свои я руки
И мы уйдем. Навеки. Тихо. Прочь.
Я прихожу к тебе,
Мы начинаем говорить слова,
И нам кажется, что мы правы,
И мне кажется, что я права.
Но есть на земле одно место,
Где слова не нужны
Это – дача твоей бывшей жены.
Ты приходишь ко мне,
Мы начинаем снимать кино,
Тебе нравится это действо,
А мне уже все равно.
Но есть на земле одно место,
Где даже старые фильмы смешны,
Это – дача твоей бывшей жены.
Мы приходим в себя,
И начинаем свой джаз,
Слава богу, никто не скажет,
Что это песня про нас.
Но есть на земле одно место,
Где голоса не слышны
Это – дача твоей бывшей жены.
Мы рисуем картины,
Не касаясь кистью холста,
Возможно, мы любим друг друга,
Но эта догадка уж слишком проста.
Но просыпаясь утром
И надевая штаны,
Ты знаешь, что вечером будешь
На даче своей бывшей жены.
Грохочут лавины меж горных долин,
Равнины - полны суеты...
А в доме спокойно - в нем топят камин
И тихо мурлычут коты.
А в доме есть сказок потрепанный том,
Коричный пирог на столе...
Ах, только б скорее попасть в этот дом.
Да жаль - его нет на земле.
Сергею Сатину. В знак дружбы.
Брюки вытерлись на жопе,
Сдох рисунок в Фотошопе,
Шеф зажилил ползарплаты,
В телике – одни дебаты,
Кот орет и хочет кошку,
Дочь не хочет есть картошку,
Зуб болит четвертый день,
Мне работать снова лень,
Нос течет, сломался ноготь,
Унитаз черней, чем деготь,
В личной жизни – пустота,
Глаз слезится у кота,
Не с кем встретить Новый год,
Свет мигает, кран течет.
Не успела в три конторы,
И посуды грязной – горы,
Порвала опять колготки,
Нет нормальной подработки,
Что ни делаю – все зря
И такое – с сентября.
Если спросит меня кто-то
Из домашних, аль с работы
«Как тебе такая жизнь?»
Может, я вздохну вначале,
А потом пожму плечами
И отвечу: ЗА-ШИ-БИСЬ!
Почти сто метров площади,
Уборная отдельная,
Пяток кустов смородины
И я блоня одна.
В моем удельном княжестве
На станции Удельная
Сегодня как и каждый день
Покой и тишина.
Лесов у нас - не рублено,
Полей у нас - не меряно,
Собак у нас не считано
И двадцать пять котят.
В моем удельном княжестве,
Уж будьте вы уверены,
Сегодня, как и каждый день,
Бранятся и галдят.
У нас есть печь голландская,
У нас есть баня русская,
Газеты есть столичные,
Где много новостей.
В моем удельном княжестве
Клянусь - не будет грустно вам.
Так приезжайте в гости к нам -
Всегда мы ждем гостей.
Хотя в тебя я влюблена
От темечка до пяток,
Таких девчонок у тебя
В любом краю с десяток.
Я помню, ты зашел в трактир
С улыбкой горделивой.
И ты спросил: «Что будем пить?»
И я сказала: «Пиво».
Меня попробовав обнять,
Спросил ты осторожно:
«Мне можно переночевать?» -
И я сказала: «Можно!»
Когда ты утром уходил
Любовью утомленный,
Ты мне колечко подарил,
В нем камушек зеленый.
Не зря, наверное, стучит
В груди моей сердечко.
Прости меня, архипиит,
Продам твое колечко.
Чтоб счастлив лишь со мной одной
Был мой дружок беспутный,
На эти деньги в выходной
Куплю на рынке лютню.
И будет все, как я хочу:
Я с лютней, ты с кларнетом,
Пойдем вдвоем, плечо к плечу,
По университетам.
За железною дверью,
Ни во что уж не веря,
Тихим стадом стоят в ожидании
-Кто здесь крайний проверим!
-Что за дело теперь им?
Наказанья ли ждут, оправдания ль.
Голова с перманентиком
Скрылась за документиком –
Ишь, сердечная, тоже ведь мается
Кто-то ловкий с конвертиком
Приставным имотентиком
Над плечем ее нежно склоняется.
Как на воле-то звали,
Как давно провожали –
Болтовня, ожидание скрашивать…
А жена ли, вдова ли,
А жива ли, мертва ли
Здесь об этом не принято спрашивать.
Коридорами душными,
Одинокими, скучными
Эта очередь вечная тянется
Можно быть равнодушными,
Иль фальшиво-радушными -
В ней навеки нам место останется.
Мадам, мусье, синьоры, добрый день!
Зайдите к нам в лабаз, коль вам не лень!
Здесь продают сигары,
Табак, аксессуары
И всякую такую поебень.
А если вы, к примеру, пидорас,
Мы подберем товары и для вас.
Клиенты золотые,
Есть сиськи накладные,
Лак для ногтей, помада, тушь для глаз.
Какой-то негр в розовом боа
Цигарочку прикуривал от бра.
От этого урода
Сгорела лавка "Мода"
500 трико и 8 вандербра.
Позвольте мне помочь вам выйти вон,
Пить кофе в суши-баре - моветон.
Вы не мужчина - драма,
Мне жалко вашу маму
Сэр, вы не сэр - вы штопаный гандон
Не то зима, не то весна,
Какой-то дождик.
И как всегда, забыв дела,
Не спит художник.
А как дела? Да как всегда
Не слишком плохи…
Конец эпохи, господа,
Конец эпохи.
Катились слезы по лицу,
Вагон качался.
Эпоха близилась к концу,
Век начинался.
Какой-то странный человек
Его пометил.
Окончен век, двадцатый век –
А кто заметил?
Так пролетел он, хохоча –
Такие нравы
«Очки на роже палача…»
О чем я, право…
Какие жертвы, палачи –
Анахронизмы.
Стоят рядами стукачи
Своей отчизны.
И очередь, как в магазин
У переправы…
«Людей так много – он один…»
О чем вы, право.
"Поэтический бой"