Большие редакции нынче не в моде. То есть они есть, но большинство, все-таки, составляют крохотные трудовые коллективы, активно поставляющие обществу пищу интеллектуальную. Особенно это относится к расплодившимся в последнее время интернет-изданиям. В одном из таких микроколлективов я до недавнего времени имела честь работать.

Вот как примерно выглядит один день трудового коллектива обыкновенного сайта (впрочем, гордо именуемого «интернет-порталом»), занимающегося популяризацией отечественной рок-музыки среди сетевого населения.

Итак, 10 часов утра. В офис входит изрядно заспанная Женя – единственный человек в нашем дружном коллективе, не имеющий пышной «начальственной» должности и посему значащийся просто корреспондентом.  Это ее первое место работы, посему держится она за него руками, зубами и когтями, проявляет крайнюю лояльность к любому начальству, а так как начальство здесь все, кроме нее, часто попадает в ситуации неожиданные, местами забавные.

Раздевшись и включив компьютер, она тут же бежит за водой. Когда наш хозяин только договаривался об аренде офиса, арендодатель клятвенно заверил его, что дня через два-три на этаже, где расположен офис, появится отдельный туалет. Разумеется, и через год после начала работы сортир на этаже отсутствует. Поэтому, за водой для кофе (а также и за прочими общечеловеческими нуждами) приходится ходить этажом выше. Вооружившись двумя 5-литровыми бутылками из-под минеральной воды, Женя начинает восхождение по лестнице. В то же самое время в офис вхожу я. Официально, я являюсь заместителем главного редактора сайта, неофициально совмещаю три должности: швец, жнец и, в свободное время, на дуде игрец. То есть редактор, корректор, корреспондент, менеджер по рекламе, администратор сайта, бильд-редактор, художник и кто еще потребуется.

В принципе, каждый из сотрудников редакции совмещает  по фиговой  туче должностей. Особенно в этом преуспел наш хозяин. Он совмещает должности генерального директора, главного бухгалтера, главного редактора, корреспондента, пиарщика, шофера и еще стада народу. Вплоть до того, что когда на него внезапно нападает страсть к чистоте, он самостоятельно пылесосит пол в офисе. Честно говоря, я не совсем понимаю, как ему это удается. Предположим, что генеральный директор фирмы тратит на свою работу (минус чае- и кофепитие, личные разговоры по телефону, игры в преферанс с компьютером и так далее) 5 часов в день. Главный бухгалтер работает не меньше, а в период квартального отчета – и намного больше. Главный редактор тоже не занимается околачиванием груш. Если учесть, что наш портал – издание ежедневное, дадим ему часов 6. Корреспондент работает немного меньше – не каждый день случается мероприятие, достойное отражения в СМИ, но, в среднем, часа три в день набегает. Пиарщик тоже не зря свой хлеб ест. Итого, получается, для того чтобы нашему хозяину полноценно выполнять свои обязанности, требуется часов 25-30 в сутки. Как ни странно, таким количеством свободного времени не располагал  даже наш шеф, посему в конце первого года нормальной работы у него появились первые симптомы нервного истощения, а у фирмы – неприятностей с налоговыми органами. На мои робкие предложения нанять бухгалтера, мне отвечали громким рыком.

Итак, в 10 часов 30 минут вышеописанный шеф, он же хозяин, он же просто Игорь, входит в офис. Первым делом, он начинает ругать всех присутствующих за опоздание. Затем за ошибки во вчерашних новостях, затем за прошлогодние ошибки, затем… В общем, фантазия у мужика богатая, за что поругать найдет всегда. Главное – мило улыбаться в ответ. Секретом данного действия обладает только Женя. Но и у нее на нервной почве уже началась ипохондрия. Последним «писком» была чесотка. Женька так убедительно от нее страдала, что зачесалась вся контора. Когда оказалось, что никакой чесотки у Женьки нет, все были крайне разочарованы.

Тем временем, Игорь, наконец-то, закончил обсуждение наших грехов и грехов наших предков, и пошел за свой компьютер. Чтобы подчеркнуть его начальственное положение, вместо стула перед его компом стоит небольшой угловой диванчик. В качестве подушки на нем стоит факсовый аппарат, как ни странно, работающий.

Последним в нашу скромную обитель заявляется Леша, по документам проходящий как финансовый директор. Наем Леши – один из результатов Игоревой неврастении. Дело в том, что наш шеф органически не переваривает рядом с собой представителя мужского пола. Нога мужчины, дерзнувшая переступить порог нашего офиса, лишает его душевного покоя на неделю, а то и больше. Но так как против чисто женского коллектива восстала даже безропотная Женя, пришлось нанять человека, официально принадлежащего к мужскому полу. Но это только по паспорту. В жизни же Леша является не просто женщиной, а базарной бабой из анекдотов. Придя на работу, он первым делом открывает рот, а закрывает его только вечером, заходя в метро. Между этими двумя событиями он трещит, не смолкая. Первые месяцы нам, конечно, было трудновато, но потом привыкли, как привыкают к шуму волнистых попугайчиков или неисправного водопровода. Кроме болтливости, Леша обладает просто фантастической самовлюбленностью. При любой попытке сделать ему малейшее замечание, он тут же встает на дыбы, заявляет, что он один из лучших московских рок-журналистов и закончил училище культуры. А посему лучше знает: где ставятся запятые в предложении, как надо разговаривать по телефону, где дешевле купить компакт-диск и далее со всеми остановками. Посему, с ним предпочитают не связываться. Женский образ дополняет объем бедер, которому позавидовала бы любая красавица.

Итак, все в сборе. На часах 11 часов, рабочий день, по идее, начался. Женька сочиняет первую новость, я спешно набиваю расписание концертов на ближайшие три дня, Леша уезжает с кем-то договариваться о поставке дисков, Игорь тихо сидит в своем углу.

В дверь просовывается голова местного электрика и радостно сообщает, что через 5 минут во всем здании будет выключен свет. Благодушие резко сменяется паникой. Все спешно сохраняют информацию в компьютерах и оные компьютеры выключают. Перебои со светом – постоянное бедствие нашей конторы. Мало того, что проводка сама по себе гнилая, и свет гаснет сам по себе, так еще и хозяин здания избрал метод веерных отключений в своей борьбе с арендаторами – неплательщиками. Посему свет гаснет постоянно. Мы уже, в принципе, привыкли. Главное – вовремя выключить компьютер из сети, а то имеет все шансы сгореть.

Через 15 минут свет все еще горит. Мы уже выпили кофе, обсудили всех общих знакомых и начинаем откровенно скучать. Игорь высказывает предположение, что свет вообще не отключат. Мы активно заверяем его, что отключат обязательно, ибо работать лень. Игорь убегает выяснять обстановку.

В это время я нахожу у себя в столе давно купленную, но так и не дочитанную книжку, а Женька просто составляет вместе три стула и устраивается под курткой спать.

Вбегает Игорь и заявляет, что свет отключен не будет. Мы проклинаем жестокую судьбу и включаем компьютеры. 

Игорь интересуется, как поживает вчерашнее интервью с очередной знаменитостью. Мы с Женькой замираем: началось. Дело в том, что у Игоря бывают периоды, в народе называемые «месячными», когда он придирается ко всему. Когда Игорь в нормальном состоянии, он не замечает ни  опечаток, ни корявых фраз. Но когда у него начинаются «месячные», он не считается ни с чем. Может часа 3 посидеть, мурыжа автора статьи и бесконечно перелицовывая какую-либо фразу текста. Я не принадлежу к той категории авторов, которые считают любого редактора своим врагом номер один, но выяснять три часа кряду, как лучше «Вчера в клубе «Форпост» начался фестиваль кельтской музыки» или «В клубе «Форпост» вчера начался фестиваль» или… в общем, в любых комбинациях – моих хрупких нервов на такое не хватает. Еще одна любимая фраза моего драгоценного шефа – «пожестче». «Сделай то же самое, но пожестче» – по моему, данная фраза больше подходит не к редакции, а к немецким порнофильмам. К тому же, значение этой фразы по отношению к тексту, Игорь так и не объяснил.

В самый разгар нашего с Игорем спора о том, подходит ли к описываемой знаменитости эпитет «талантливый», в офисе гаснет свет. Компьютер выключается, хороня в своих недрах результаты нашего спора. Электрочайник давится недокипяченой водой и замолкает. Жизнь замирает.

Женька, философски вздохнув, вновь пытается заснуть. Но Игорь просто так не сдается. В отличие от электрической, игорева энергия бьет через край.

Нас с Женькой сажают за телефон и заставляют «собирать эксклюзивы». «Эксклюзив» – любимое слово Игоря. «Эксклюзивная новость» в его понимании – это всякая информация, не позаимствованная на других музыкальных сайтах, а полученная непосредственно у музыканта, на худой конец – у его продюсера. Добыванием таких новостей мы и занимаемся все время, пока нет света.

Во время этих манипуляций я поражаюсь интеллигентности отечественных деятелей эстрады. Что бы сказали Вы, если бы в полдень Вам позвонил абсолютно незнакомый голос и задал сакраментальный вопрос: «У Вас есть какие-нибудь новости?». Данная форма вопроса закреплена раз и навсегда, обмену и возврату не подлежит. Любое другое сочетание слов расценивается как «хамское обращение с людьми и низвергание имиджа портала». Так вот. За все время моей работы меня ни разу не послали с таким вопросом в хорошо известном направлении. Наоборот, музыканты тщательно пытались вспомнить, что такое «эксклюзивное» в их карьере в последнее время произошло. И очень огорчались, если такового не находилось.

Я не совсем и не всегда понимаю прелесть этих «эксклюзивов». Если учесть, что большая часть этих самых «эксклюзивов» содержит в себе бесценные сведенья о том, что басист одной малоизвестной группы ушел в запой, в другой – у клавишника серьезно заболела канарейка, а в третьей – намечается глобальный ремонт барабана… Может, кому-то это читать интересно. Я бы не стала.

Вообще, такое понятие, как «интересность для чтения» у нас было не в ходу. Я до сих пор плохо себе представляю, кто на наш сайт заходил. Все письма от благодарных и не очень читателей приходили в почтовый ящик Игоря, где и заканчивали свое существование. Содержание этих писем было страшной тайной, которую Игорь хранил от нас, как Мальчиш-кибальчиш от проклятых буржуинов. Когда я его спросила о причине такой секретности, он ответил откровенно: «А вас там часто хвалят. Будете читать – зазнаетесь». За что нас хвалили, выяснить не удалось.

Из-за отсутствия данных, я никак не могла довести до Игоря ту простую мысль, что на музыкальные сайты люди заходят, скорее всего, в досугово-развлекательных целях, а потому писать заметки в сухом и официальном стиле (нечто среднее межу «Коммерсант-Дейли» и районной газетой «Сокольники и весь восточный округ») не совсем разумно. Но Игорь был свято уверен, что этот стиль – лучшее, из того, что есть на свете. А если Игорь в чем-то уверен, доводы разума бесполезны. К тому же, Леша был явно на его стороне. Его можно понять – другие стили просто не поддавались его перу. Как-то он предоставил мне статью, написанную в, как он утверждал, молодежном стиле. Начиналась она с фразы: «Хей, чуваки! Ща я вам расскажу, что за герла такая с кликухой Умка». И, заметьте, это была не демонстрация протеста против неформальщины, а представление Леши о молодежном стиле. Причем на мои попытки доказать ему, что он немного неверно представляет себе молодежь, он отреагировал весьма мерзким скандалом.

Я была несказанно счастлива, когда Игорь перевел Лешу с творческой работы на чисто административную. Правда, в наследство от Леши мне достались две рубрики: ежедневная и еженедельная, а это тоже не фунт изюму.

Впрочем, самый большой урон, нанесенный Лешей моей любви к родной конторе был даже не в его неподражаемом стиле. Дело в том, что Леша органически не переносит мат. Я могу написать целый трактат на тему «Почему стоит держаться подальше от мужчин, считающих ненормативную лексику неприемлемой», но воздержусь. Устав слушать гневные тирады Леши по поводу каждого слова, которым мы комментировали производственный процесс, Игорь издал приказ по офису о наложении штрафа в 50 рублей за каждое произнесенное матерное слово. При довольно скромных наших окладах, сия санкция была весьма чувствительна. Работа застопорилась. Пока составишь фразу типа «Женя, не кажется ли тебе, что данный представитель нетрадиционной сексуальной ориентации несколько приукрашивает действительность, дружила я с его мамой», проходит слишком много времени, и фраза успевает стать неактуальной. Творческий процесс замедлялся, стопорился, мы с Женькой ходили злые, но Лешенька был счастлив.

Пока мцы с вами отвлекались на лирические отступления, обзвон музыкантов окончен, имеется часа 2 диктофонной записи разных новостей, света нет и Игорь начинает нервничать. Он бежит к нашим арендодателям выяснять, будет ли свет. Мы с Женькой укладываемся читать и спать. Игорь прибегает с радостной новостью, что до конца рабочего дня света не будет точно, но мы остаемся на местах, вдруг произойдет чудо и свет включат. Он сгоняет Женьку со своего диванчика и устраивается там сам. Начинается разговор на общечеловеческую тематику. В процессе него Игорь говорит все меньше, все неразборчивей и, наконец, засыпает. Рабочий день продолжается.